Тревожная музыкальная атмосфера

Как и многим романтикам, Метнеру свойственна антитеза — драма и дифирамб жизни. Но метнеровский дифирамбизм диаметрально противоположен листовскому, скрябинскому или рахманиновскому чувственному восторгу. «Облекая свои чувства в латы», композитор становится более сдержанным и «объективным» даже в выражении наиболее противоположных человеческих чувств. Таковы его небольшие фортепианные пьесы с названием «Дифирамбы» op. 10, финал первой скрипичной сонаты («Дифирамб») и многие коды крупных сочинений, например, первого фортепианного концерта, «Трагической сонаты» и постлюдии некоторых романсов — «Арион», «Могу ль забыть».

Еще одна сфера метнеровских образов — фантастика, обильно представленная в произведениях разных жанров и форм на протяжении всего творческого пути. Русалки, леший, эльфы, гномы — типичные для раннего романтического искусства персонажи — заполняют такие сочинения, как «Инфернальное скерцо» op. 3 и «Сказку эльфов» op. 48, и «Импровизацию в форме вариации» op. 47, и разработку первого фортепианного концерта, сказки op. 34 № 3 и op. 35 № 2. Сказочно-фантастические образы чаще всего воплощаются в характерных «метнеровских» скерцо: легких, стремительных, воздушно-полетных, слегка иронических.

Метнеру не пришлось запечатлеть героику и пафос народной жизни — романтические образы искусства, хоть и вполне современно трактованные, оказались целью и смыслом его творчества. Однако было бы не совсем верно утверждать, что все творчество Метнера осталось в стороне от общественных бурь своего времени и не отражало некоторых его идей. Если бы это было так, едва ли можно было бы говорить о настоящем искусстве композитора; речь могла бы идти о голом мастерстве.

Но ведь тревожная музыкальная атмосфера первого фортепианного концерта и сказки «Колокол искусства», поэтичная вдохновенность глубоко русских романсов «Зимний вечер» и «Бессонница», или философские раздумья в сонатах op. 22 и 25 были, несомненно, близки своему времени. И хотя Метнер сознательно отдаляется от реальных событий, от напряженной борьбы старого и нового, веяния современности (пусть помимо его воли) порой властно врывались, и созданный композитором мир.

Национальная характерность метнеровских образов полностью определилась уже в сочинениях центрального периода творчества. В фортепианных пьесах и концертах, появившихся в первом и во втором десятилетии XX века (сказки с op. 14 по 35, сонаты двадцатых опусов и первый концерт), русская струя музыки Метнера начинает утверждаться все определенней, а в ряде случаев — в сказках op. 14 № 1, op. 20 № 1, op. 26 № З, в сонатах op. 22 и 25 № 2 и в тематизме первого концерта — уже полностью определяет собой национально-русское «лицо» сочинения.

Национальная основа творчества Метнера проявлялась, в частности, и в широком обращении композитора к образам русской классической литературы. Многие его романсы, сказки, сонаты навеяны поэзией Пушкина, Лермонтова, Тютчева, Фета. И даже в тех случаях, когда творческое внимание композитора привлекает немецкая, французская или английская литература — шекспировские сказки, романсы и песни на тексты Гёте, и Гейне, он раскрывает их содержание сквозь призму мироощущения русского художника. В этом отношении очень показательна метнеровская сказка «Офелия».

В зарубежный период творчества Метнера русская струя в его музыке ощущается с неменьшей силой. Он создает романсы и песни на тексты Пушкина, Тютчева, Фета, третий «Концерт-Балладу» по стихотворению Лермонтова «Русалка», «Русскую хороводную» для двух фортепиано, сказки op. 51, посвященные «Золушке и Иванушке-дурачку», «Эпическую сонату».

Страницы: 1 2

Оставить комментарий

Ваш e-mail не будет опубликован. Обязательные поля помечены *


Выскажите своё мнение: