Техника в пении Шаляпина

Для Станиславского Шаляпин явился той «натурой», тем «идеалом», наблюдая который строил он свою работу над оперой.Вокальная и драматическая техника в пении Шаляпина сливались настолько органически, что было невозможно отделить то, что он делал на сцене, от того, как он это воплощал. Об этой слитности внутренней и внешней техники сам он говорил так: «Я не знаю, в чем дело. Просто, когда пою Варлаама, я ощущаю, что я Варлаам, когда Фарлафа, — что я Фарлаф, когда Дон-Кихота, — что я Дон-Кихот. Я просто забываю себя, вот и все. Я владею собой на сцене. Я, конечно, волнуюсь, но слышу музыку, как она льется… Музыку надо чувствовать!.. Когда я пою, то я сам слушаю себя.

Хочу, чтобы понравилось самому. И если я себе нравлюсь — значит, пел хорошо…

В опере есть музыка и голос певца, но еще есть фраза и ее смысл. Для меня фраза — главное. Я ее окрыляю музыкой…».

В «Маске и душе» Шаляпин уже сам и более точно говорит о воплощении сценического образа. То, что написано им в главе «Вдохновение и труд», нужно знать каждому певцу. Не пересказывая всю главу, приведем некоторые высказывания Ф. И. Шаляпина о формировании им сценического образа.

…Непринужденность, ловкость и естественность физических движений — также необходимые условия гармонического творчества, как звучность, свобода и естественность голоса»1.

Основой работы К. С. Станиславского было воспитание правдиво, искренне и свободно действующего актера. Сам он являлся «мерой» сценической правды. Есть люди, обладающие абсолютным слухом. Станиславский обладал «абсолютным» режиссерским слухом, «абсолютным чувством сценической правды». И если на репетиции гремело знаменитое «не верю» Станиславского, поиски сценической правды с актерами продолжались снова и снова. Но лишь только актер обретал сценическую правдивость и его дальнейшие действия становились естественными и искренними, система переставала быть ему нужной. Она являлась лишь путем для обретения правильного сценического самочувствия. Ведь элементы системы необходимы актеру как помощь для освобождения сценической личности. Терпение Станиславского было неистощимо в борьбе с актерской неискренностью, с «наигрышем», «штампами», «штампиками» и «штам-пищами». С какого бы элемента системы ни начинал он работу с актером, он приводил актера к обретению сценической правды. Все элементы системы находятся в тесном родстве. Внимание к «объекту» рождает правильное «общение» на сцене. «Общение» помогает осуществлять логически развивающиеся сценические «задачи». Правильные «задачи» рождают «логику чувств». Эта логика в свою очередь ведет к осуществлению «сквозного действия» и т. д. Элементы системы являлись результатом наблюдений Станиславского за игрой великих мастеров сцены — в первую очередь Шаляпина (слово и музыка), Ермоловой, Сальвини, Дузе. Споры о системе в ее применении к музыкальной форме едва ли могли бы возникнуть, если бы желающие понять систему решились глубже вникнуть в метод и открытия Станиславского в области толкования им музыкальной формы произведения.

Сео оптимизатор seo оптимизатор.