Средь шумного бала (П. И. Чайковский-А. К.Толстой)

В романсе Чайковского «Средь шумного бала» то вздымаются, то ниспадают волны воспоминаний лирического героя. Динамические нюансы романса не поднимаются выше средней силы звучания (mezzo forte).

Все как бы засурдинено. Это грезы героя, переходящие в сновидение. Слова стихотворения А. Толстого лишь намекают на чувство героя, которое не вполне определилось и окрепло в его душе. Оно затаено и пробуждается-«в часы одинокие ночи», «в неведомых грезах». Оно подобно цветам, которые лишь по ночам раскрывают лепестки, и тогда «цветет сердце» героя.

Целый день спят ночные цветы,

Но лишь солнце за рощу зайдет,

Пробуждаются тихо листы,

И я слышу, как сердце цветет.

(Романс Чайковского на слова Фета «А тебе ничего не скажу.»)

Герой не знает сам, любит ли он женщину, о которой мечтает, или ему это только «кажется». Образ женщины в его воспоминаниях зыбок и противоречив. У нее «печальные очи» и «веселая речь», смех «грустный» и «звонкий». В ее внешнем облике и поведении герой угадывает тайную грусть, родственную его душе. Образ ее возникает в его памяти на фоне вальса. Но вальс этот не танцевальный. Вальсовые темп и ритм лишь намекают на обстоятельства встречи с ней «средь шумного бала». Но музыка не изображает ни бального шума, ни «тревоги мирской суеты». Она пассивна и грустна, подобно чувствам, наполняющим душу героя. Ремарка Чайковского «con tristezza» (с грустью) накладывает печать грусти на весь романс, на все воспоминания героя, равно как и на образ любимой им женщины. Чувства героя настолько пассивны, что фразы, произнесенные им, то и дело разрываются в своем логическом течении. Уже первая фраза романса как бы с трудом договаривается им до конца: «Средь шумного бала (пауза), случайно (пауза), в тревоге мирской суеты тебя я увидел», — пропевается (согласно музыкальному тексту) без остановки (без цезуры) перед словами «тебя я увидел». Герой произносит эту фразу как бы на одном дыхании. Если он перервет фразу, воспоминания его иссякнут раньше времени. И дальше возникает пауза перед словами «но тайна», и снова пауза перед словами «твои покрывала черты». Эти паузы рисуют иссякающую силу воспоминаний героя. Усиление звучания в вокальной партии продолжается до слов «суеты, тебя», в то время как в партии рояля вплоть до паузы перед словами «но тайна» , иссякая вместе со словами «твои покрывала черты». Эти усиления звучания, указанные Чайковским, не совпадают. Голос угасает в то время, как музыка аккомпанемента усиливается. Таким образом, разрывается цепь музыкального периода. Звенья его то слиты, то разъединены. И разъединение, и слияние их подчас противоречит логической связи словесного текста.