Шаляпин

Если о Шаляпине можно говорить как об идеальном певце русской школы пения, то прежде всего нужно заметить, что голос его нельзя было квалифицировать как героический, лирический или характерный. В молодости, по определению Усато-ва, «это был небольшой баритон». Тем не менее этот голос со временем стал «универсальным» и способным владеть всеми специфическими вокальными тембрами — от нежного тенора до героического баса. Порой звук его голоса становился так нежен, что действительно походил на лирический тенор: например, припев в «Персидской песне» А. Г. Рубинштейна («Ах, если б навеки так было…») или окончание романса Кенемана «Как король шел на войну» («И звенел, летя дубровами, колокольцами лиловыми»). Также и песня «Эй, ухнем» начиналась и кончалась в исполнении Шаляпина звуком легчайшего и нежного pianissimo. Краски его голоса неисчерпаемы. Блеск звучания его гласных, его дикция лучезарны и порой буквально «пронзают» слушателя.

Среди публики существовало представление о голосе Шаляпина как о громоподобном. Между тем он чаще пел негромко, и некоторые музыканты с удивлением отмечали, как много он пользовался пением piano. Однажды кто-то спросил его, правда ли, что, когда он поет, дрожат в окнах стекла. Шаляпин шутливо, с наигранным пафосом ответил: «Нет, когда я пою, дрожат сердца…». И когда он пел, сердца слушающих действительно дрожали. Понять, в чем заключалась сущность неслыханной магии его пения, анализировать техническую сущность его дикции, поражающую легкость смены манер пения и бесконечное разнообразие красок его звучания, постигнуть хотя бы в самых элементарных чертах технику формирования им музыкального образа является заботой потомства и требует тщательного изучения оставшегося нам великого наследия.

Все сценические средства служили ему для полного и окончательного, с его собственной точки зрения, воплощения создаваемого образа. Бесконечное разнообразие голосовых тембров (красок голоса) отражало тончайшие душевные движения действующего персонажа. И если певец Титта Руффо выработал, по его же определению, четыре краски в своем голосе (белую, черную, голубую и красную), то голос Шаляпина включил в себя весь красочный спектр, со всей тонкостью и мягкостью его переходов. Сам Шаляпин считал свое пение больше всего похожим на живопись Рембрандта, художника, в своих картинах с особой силой использующего свет и тень. Самый рисунок музыкального образа, воплощаемого Шаляпиным, был не только четок, но и рельефен. Динамика звучания развивалась им до точности математической. Стоит вспомнить его смех в арии Кончака после слов: «Сознайся, разве пленники так живут? Так ли? А?». И дальше— смех, равномерно затухающий (подлинное ritardando и diminuendo).

Совершенство художественного замысла, пластичность воплощения, звучание голоса, сценическая ритмичность, неслыханное «личное обаяние», техника всех элементов творчества, доведенная до совершенных пределов, — вот качества, которыми восхищался Станиславский, обожавший Шаляпина.

Смотрите подробности купить жития святых для детей у нас на сайте.