Романсы Шостаковича являют собой пример симфонической трактовки камерно-вокального жанра

Пушкинские романсы Шостаковича очень отличаются и по замыслу, и по выполнению от множества романсов на стихи великого поэта, появившихся в предъюбилейные и юбилейные годы. Если ведущей тенденцией в советской вокальной «пушкиниане» стало обращение к классическим жанрам и традициям, то Шостакович подошел к своей задаче совсем по-особому, и общая тенденция проявилась у него в очень индивидуализированной форме. В какой-то мере опора на классические традиции ощутима в «Стансах», где претворились характерные черты классической русской элегии, хотя и в очень опосредованной форме.

Романсы Шостаковича являют собой пример симфонической трактовки камерно-вокального жанра.
Это проявилось не в инструментальности мелодии, не в широком, симфонизированном развитии фортепианной партии, но прежде всего в концентрации музыкально-образного содержания в инструментальной партии и в самом типе тематизма. За вокальной же партией сохраняется лишь функция напевного интонирования поэтического слова, а в музыкальном отношении она является только одним из голосов, далеко не всегда главным.

Так, в романсе, «Возрождение» («Художник-варвар кистью сонной») образ оживающего творения искусства, освобождающегося от «ветхой чешуи» чуждых красок, дан именно в инструментальной партии средствами гармонии и фактуры, движением от до-диез минора к ре мажору и от среднего регистра к высокому.

Еще ярче инструментальный принцип проявляется в романсе «Юношу, горько рыдая, ревнивая дева бранила». Во вступлении, в фортепианной партии первой части романса (Allegretto) развивается очень выразительный «мотив упрека» чисто инструментального характера, родственный некоторым симфоническим темам Шостаковича (например, одной из тем третьей части пятой симфонии):

Оба упомянутых выше романса трудно отнести к какому-либо из классических вокальных жанров. Музыкальное выражение поэтического образа здесь сугубо индивидуально, и, скорее всего, их можно назвать «стихотворениями с музыкой», а не романсами.

Столь же оригинально музыкальное решение в третьем и четвертом романсах цикла, хотя в них заметна большая жанровая определенность. Романс «Предчувствие» («Снова тучи надо мною») быстрым темпом и трехдольным размером приближается к жанру инструментального скерцо. Правда, этот термин можно применить здесь не в первоначальном значении скерцо-шутки. Это «тревожное скерцо», с учащенной, взволнованной ритмической пульсацией.

В нем нет особенно выпуклого, определенного тематизма, его темы близки к «общим формам движения». Очень часто, например, и в вокальной и в фортепианной партии встречаются восходящие гаммообразные мотивы, различно варьируемые и уносящиеся в мелькающем, быстром движении:

Этот пример может быть хорошей иллюстрацией интонационной основы ладотонального мышления Шостаковича (по крайней мере — в вокальной музыке). Модуляция из фригийского соль минора в си мажор осуществлена именно ритмо-интонационными средствами: в повторяющейся гаммообразной фигурке акцент переносится с соль на ми-бемоль, энгармонически равный ре-диезу, терции нового лада.

Некоторое успокоение вносит средняя часть; основная тема, проходящая здесь в одноименном мажоре, ведет к хоральным гармониям Adagio. Это — обращение к «безмятежному ангелу», женщине, память о которой должна в трудную минуту заменить
Силу, гордость, упованье

И отвагу юных дней [1].

https://phlebolog.org как вылечить варикоз на ногах.