Основной музыкальный образ дан именно в инструментальной теме

В тематизме цикла, в его скупой фактуре очень ясно различим «почерк» Шостаковича — инструментального композитора. Можно, например, сравнить основную тему первого романса («Сыну») с некоторыми инструментальными темами, тоже выражающими раздумье: с темой вступления из шестой симфонии или с побочной партией первой части оттуда же. Здесь нет прямого интонационного сходства, но самый тип тематизма близок— и там и здесь мы находим сочетание тесных «речевых» интонаций с отдельными широкими «восклицаниями»:

Основной музыкальный образ дан именно в инструментальной теме, на которую накладывается партия голоса, музыкально интонирующего стихи Уолтера Ралея. И надо сказать, что музыкальный образ здесь глубже и богаче мрачно-иронических стихов. Он поднят над конкретными образами виселицы, петли и наполнен скорбью глубоких размышлений о судьбе осужденного. В контексте всего цикла монолог «Сыну» воспринимается как своего рода предисловие к романсу «Макферсон перед казнью» (№ 3) на слова Бёрнса.
[1] Л. Соловцова. Английская поэзия в советской вокальной лирике. «Информационный сборник ССК.». 1944 год, № 5—6, стр. 54—55.

Это одна из самых ярких страниц цикла: скупыми, точными штрихами рисует композитор картину шествия на казнь. В музыке слышится и пронзительный свист флейты, и жесткие удары барабана, а в вокальных интонациях замечательно ярко передан характер героя песни — непреклонного, свободолюбивого горца:

«Макферсон» — одна из немногих песен цикла, где Шостакович использует метод «обобщения через жанр», а именно жанр марша. Марш имеет здесь двойной смысл: это и средство нарисовать картину шествия на казнь, и выразительный штрих в портрете героя-воина, гордо заявляющего о себе:
В полях войны, среди мечей

Встречал я смерть не раз,

Но не дрожал я перед ней,

Не дрогну и сейчас.

Серию трагических образов цикла завершает «Сонет 66 Шекспира» — трагический монолог, вся суть которого, однако, не в перечислении зол, бед и несправедливостей, существующих на свете, а в заключительном двустишии, исполненном высокого гуманизма:
Измучась всем, не стал бы жить и дня,

Да другу трудно будет без меня.

(Перевод Б. Пастернака)

Подробности печать чертежей а2 рязань тут.