Музыке Метнера свойственна чрезвычайно кипучая ритмическая энергия

Для творческого метода композитора характерно органическое сочетание полифонического и гомофонного принципов. Удивительно гибкий тематизм метнеровских сочинений легко допускал и полифоническое, и гомофонное «решение задачи», как это было, например, и в поздних сочинениях Бетховена.

В известной сказке «Рыцарское шествие» (op. 14 № 2) чисто полифоническая по складу тема легко переходит в гомофонный тип изложения; тот же процесс можно проследить и в развитии фуг и фугато крупных сонатных сочинений.

Музыке Метнера свойственна чрезвычайно кипучая ритмическая энергия. Композитор считал ритм «пульсом музыки». Каждое сочинение имеет четкий ритмический стержень, опираясь на который композитор мог широко пользоваться ритмической свободой. Избрав определенный ритмический рисунок, он свободно обращается с тактовой чертой, вводит трехдольность в четырехдольный размер и т. д. Отсюда же берет начало то особое своеобразие исполнения, которое так выделяло Метнера-пианиста.

Для Метнера исполнительство было необходимым завершающим моментом творческою процесса. Искусство пианиста позволяло «озвучить» созданные им композиции. В последние годы жизни он записал им грампластинки ряд особенно дорогих ему сочинений . Этим исполнением композитор как бы завершил процесс их создания.

Метнера-пианиста выделяло своеобразное «жесткое» туше. Критика по-разному оценивала эту специфическую манеру звукоизвлечения; нередко можно было услышать в адрес Метнера и прямые упреки в недостатке кантилены и неумения полнокровно воплощать лирические моменты. Жесткость туше Метнера не следует рассматривать как один из недостатков или особое достоинство пианиста. В нем еще одно качество игры, теснейшим образом связанное с композиторской практикой исполнителя. Философско-обобщенный строй музыки Метнера требовал особых средств выражения и в исполнительстве. Ведь в его искусстве мысль часто преобладает над чувством, а «подтекст» иногда значит больше, чем само «слово». Отсюда и моменты лирических откровений звучат необыкновенно ярко, поэтично, приковывают к себе особое внимание.

Своеобразие метнеровского туше тонко охарактеризовала М. Шагинян: «У Метнера было своеобразное туше», он отрицал мягкое, ласкающее, смазывающее прикосновение пальцев к клавишам — у него имелся свой взгляд на искусство фортепианной игры, своя школа пианизма и свой особый стиль, многим казавшийся жестким, суровым. Но как это жесткое и честное, без всякой сентиментальности катания пальцами клавиш, как этот суровый аскетический удар умел «выматывать» удивительную глубину звука, шедшую, казалось, из самой сокровенной души инструмента, и как при таком «жестком» туше выигрывали внезапно нежно-лирические фразы его удивительных мелодий» .