Каков же «подтекст» первого куплета?

Дав волю воображению, начнем действовать по методу К. С. Станиславского. Быть может, так: «Вот так проходит моя жизнь, и так будет всегда…». Куплет пропет. Гитара отложена. Цыганка откинулась от костра, руки закинуты за голову. В последующей музыке, более ленивой, темп замедлен (росо meno mosso). Метр (этот «стягивающий» метр) уже вовсе не подчеркивается. Мелодия делает скачок от тоники на октаву вверх. Сначала очень тихо, но на неуклонном crescendo в течение всего восьмитактового периода мелодия опускается к изначальной тонике. «Ночь пройдет, и спозаранок, в степь далеко, сокол мой, я уйду с толпой цыганок за кибиткой кочевой..». Мелодия рисует подъем табора ранним утром и предстоящий ему долгий путь, одновременно и отношение к этому цыганки. Здесь ослабевает метрический и мелодический «узел» предыдущего куплета — песни. Героиня как бы освобождается от силы, сковавшей ее душу. Подтекст к этому замедленному «куску» музыки может быть таков: «И все же я ни на что не променяю свою свободу…». Снова цыганка берет гитару и напевает песню. Этот куплет песни уже ближе к ее личным переживаниям. «На прощанье шаль с каймою ты на мне узлом стяни, как концы ее, с тобою мы сходились в эти дни». И снова возникает ленивое замедление темпа вслед за прекращением пения и игры на гитаре. «Кто-то мне судьбу предскажет, кто-то завтра, сокол мой, на груди моей развяжет узел, стянутый тобой…».

Музыкальный подтекст сливается со словесным текстом — это взгляд цыганки в будущее. Так должно происходить постоянно: такова судьба цыганки, и судьба эта не вызывает в ней протеста. Как будто неожиданно в песенные куплеты Чайковским «врезан кусок» сильно замедленной музыки (ап-dante). «Вспоминай, коли другая, друга милого любя, будет песни петь, играя, на коленях у тебя». И здесь с предельной драматической насыщенностью Чайковский рисует уже не цыганку, подвластную року, а женщину с плотью и кровью, страдающую и ревнующую своего любимого к его будущим возлюбленным. Здесь что ни слово, что ни слог, то «снаряд замедленного действия», закладываемый цыганкой в душу возлюбленного. К концу этой музыки ревность цыганки рисуется Чайковским в состоянии «кипения» (мелодия, как бы раскаляясь, спускается вниз на crescendo). Интонации цыганки горячи, слова полновесны, не таят никакого «подтекста». Они насыщены своим конкретным содержанием и утопают в нарастающей динамике аккомпанемента. После этого эмоционального взрыва в музыке наступает долгое молчание (пауза-фермата). И снова звучит гитара и песня «Мой костер в тумане светит…».

Но песня теперь едва слышна (два piano). Слова песни вовсе теряют свой вес, они произносятся цыганкой механически, они обескровлены, «измяты» (термин, употребленный К. С. Станиславским в процессе его работы над квартетом из первой картины «Евгения Онегина»), «Объект» песни исчезает. Глаза цыганки не замечают больше ни костра, ни возлюбленного. Взгляд ее устремлен вдаль. Происходит (опять-таки по выражению К- С. Станиславского) «застревание» мысли цыганки на каком-то неопределенном дальнем «объекте». Подтекст куплета может быть — таков: «Ощущаю вечность, растворяюсь в природё…». Снова возникает пауза-фермата, и в последний раз, как #хо, «песня цыганки» звучит в фортепианном отыгрыше. Но мотив этот уже едва слышен. Он истаивает где-то в бесконечности. Цыганка остается сидеть с опущенными руками, с глазами, обращенными в «бескрайние дали»…

Смотрите описание изготовление пружин растяжения на сайте.