Исполнитель никогда не собьется с пути

Исполнитель романса должен выработать способность представить себя тем лицом, от которого поется романс (да и едва ли существуют иные реальные способы сделать исполнение живым и доходчивым).Он (исполнитель) должен установить равновесие частей романса, развить логическое дви* жение чувств, заключенных в музыке, наконец, выразить «внутренний образ» романса каким-либо параллельным образом, какой-либо метафорой, которая помогла бы ему мгновенно охватить «план» романса в его художественном комплексе. Найденный образ стал бы для исполнителя ключом или кодом к творческому освоению романса.

В главе «Перспектива артиста и роли» третьей части «Работы актера над собой» К. С. Станиславский так говорит о постижении актером общей схемы драматического произведения: «Условимся называть словом «перспектива» расчетливое гармоническое сотношение и распределение частей при охвате всей целой пьесы и роли»

По существу, это и есть «проект» исполняемого произведения. Этот общий «проект» может запечатлеться в сознании как синтетический образ, объединяющий и обобщающий «план» романса. Тогда исполнитель никогда не собьется с пути, не израсходует понапрасну своего эмоционального заряда. В нужных местах он поставит шлюзы для своего чувства, и шлюзы эти он откроет лишь в момент наивысшего накопления чувства.

Этот «план» романса может созерцаться исполнителем как бы с высоты его творческого сознания, как некий синтетический образ, обобщающий конкретный материал музыки.

Однажды Глинка заметил Серову, изумлявшемуся тем, как исполнил Глинка романс Виельгор-ского «Любила я»: «Это не так трудно, как вы себе воображаете. Один раз когда-нибудь, в особенном вдохновении мне случается спеть вещь совсем согласно моему идеалу. Я уловляю все оттенки этого счастливого раза, счастливого — если хотите — «оттиска» или «экземпляра исполнения» и стереотипирую все эти подробности раз навсегда. Потом уже каждый раз только отливаю исполнение в заранее готовую форму…»

Строго следуя созданному плану или «стереотипу» исполнения, певец сможет постоянно управлять своими эмоциями. Для него исчезнет необходимость петь романс, ожидая вдохновения или, как говорят, настроения.

Артист М. С. Щепкин по поводу сценического воплощения роли говорил: «Ты можешь сыграть иногда слабо, иногда сколько-нибудь удовлетворительно (это часто зависит от душевного расположения), но должен сыграть верно».

Так же и исполнитель романса или театральной роли может спеть хуже или лучше (это часто зависит от состояния его вокального и нервного аппарата), но должен спеть и исполнить произведения верно, то есть «согласно внутреннему плану», последовательно решая внутренние задачи, плодотворно расходуя голос и эмоции. Если исполнителю удается подыскать параллельный образ, совпадающий с общим «планом» романса, найти свой «секрет», свой «стереотип» исполнения, это будет его творческим достижением, его «ключом» к индивидуальному истолкованию романса. «План» романса может ассоциироваться с любыми реальными образами: зрительными, геометрическими, слуховыми, обонятельными. Лишь бы они помогали быстрому охвату художественных средств исполнения.