Г. СВИРИДОВ

Видное и очень своеобразное место в советской музыке Георгий Васильевич Свиридов занял в 50-х годах, когда одно за другим стали появляться его вокальные сочинения: циклы на слова А. Исаакяна, Роберта Бёрнса, Есенина, оратории «Памяти Есенина» и «Патетическая». В них он проявил себя как крупный мастер именно вокальной музыки, как композитор с ясным и четким взглядом на пути и задачи ее развития. Начало 50-х годов воспринимается как перелом в творчестве Свиридова, поскольку до этого времени он был известен главным образом как автор инструментальных произведений. Но перелом этот был подготовлен длительной и интенсивной работой в области вокальной музыки. Она лишь частично попадала в сферу внимания исполнителей и критиков, поскольку лишь немногие сочинения 30-х и 40-х годов были изданы. Так, например, из лермонтовского цикла был опубликован и получил известность только романс «Соседка», остальные же шесть оставались в рукописи до 1960 года.

Поэтому выступление Свиридова в 50-х годах с очень яркими и зрелыми вокальными произведениями было многими воспринято как неожиданность, и даже внимательный исследователь творчества композитора Л. Полякова писала: «Новое, свое пришло как внезапное откровение, когда в 1949 году Свиридов заинтересовался поэзией замечательного армянского поэта Аветика Исаакяна и страстно увлекся ею» [1].
[1] Л. Полякова. Некоторые вопросы творческого стиля Свиридова. Сборник «Музыка и современность», Музгиз, М, 1962, стр. 185.
Однако вряд ли можно утверждать это столь категорично. Ведь и в ранних, очень скромных опытах пробивалось свое собственное, творческое и свежее отношение к поставленным задачам.

А задачи эти были, на первый взгляд, весьма общими и типовыми. Кто из композиторов не обращался в 30-х годах к элегической лирике Пушкина, к его песенным стихотворениям?

В предыдущих очерках уже не раз говорилось о положительном значении обращения советских композиторов к заветам Пушкина и Глинки, что было особенно важно для представителей старшего поколения. Но наряду с ярким, подлинно творческим обращением к классическим традициям создавалось и великое множество перепевов давным-давно известного или даже забытого.

Пушкинские романсы Свиридова [1] не принадлежат ни к вершинам советской вокальной лирики, ни к перепевам. Они заняли скромное, но очень «свое», самостоятельное место. Не выделяясь ни особо тонкой музыкальной декламацией, ни какими-либо гармоническими или фактурными находками, они все же привлекают к себе внимание свежестью и образностью интонаций.

Здесь уже чувствуется будущий мастер интонационной характеристики, который в зрелых своих произведениях с одинаковой уверенностью станет черпать средства выразительности и из музыкально-речевого и из песенного источника.

В 30-х годах все это было еще впереди. Но и в пушкинских романсах интонация уже определяет собой весь образ, становится основным средством характеристики. Интонация эта в большинстве романсов песенна, связана и с народной песней, и с городской бытовой песенно-романсной лирикой. Обращение к этому источнику определило наибольшие удачи композитора в этом цикле в таких романсах, как «Зимняя дорога», «Зимний вечер», «Подъезжая под Ижоры». В первом из названных композитор не побоялся очень-очень бытовых, даже лежащих на грани банальности (но не переходящих ее!) интонаций:

Но эти простые интонации ярко образны: на фоне равномерно-моторного движения фортепианной партии они звучат как сама бесхитростная песня ямщика.

А средняя часть романса («Скучно, грустно… Завтра, Нина…») воспринимается уже по-иному. Лиризм ее тоньше, индивидуальнее, это как бы прямая речь «лирического героя» стихотворения. Сходное решение получило и стихотворение «Зимний вечер».

[1] Семь романсов на слова А. С. Пушкина (1935): «Роняет лес багряный свой убор», «Зимняя дорога», «К няне», «Зимний вечер», «Предчувствие», «Подъезжая под Ижоры», «Ворон к ворону летит».

https://polyvdome.ru купить продукцию торговои марки Ablux.