Вступая в сопряжения с другими словами

Внутренняя «перенастройка» произведения в зависимости от его интерпретации основывается не только на глубине и широте его связей с деятельностью человека, с социальным миром, но и на многозначности слова. Язык драмы принадлежит к языку искусства (языку отобранному, образно-метафорическому) и одновременно к языку вообще. Говоря об отсутствии жесткой запрограммированности компонентов художественного произведения, языковеды подчеркивают: в поэтическом тексте нет одинаково активных слов; в нем не все мотивировано, в. нем есть и языковые случайности. Л. В. Щерба писал, что в поэтическом тексте есть «упаковочный материал», то есть слова нейтральные, в семантическом отношении. Они способны при «перенастройке» прочтения произведения приобретать иные, чем указано в словарях, значения, подчиняться этому прочтению (безусловно, если оно лежит в русле авторского замысла). Вступая в сопряжения с другими словами, слово обретает подчас иной смысл. Интересно говорил о динамичности слова в произведении искусства О. Мандельштам: «Любое слово является пучком и смысл торчит из него в разные стороны»2; «Поэтическую речь живит блуждающий, многосмысленный корень»8. Таким образом, слово в художественном произведении, в том числе и в драме, внутренне подвижно, лабильно, полисемантично. Оно чутко отзывается на каждую иэ возможных интерпретаций. Но если режиссер и его актеры не умеют подчинить компонент целому, то есть той теме, сверхзадаче, во имя которых ставится спектакль, не могут сориентировать звучание всего текста на определенную тему, то закономерным следствием и является отсечение тех реплик, монологов и даже сцен, которые оказываются «периферийными» по отношению к данной интерпретации. Так произошло, например, водном из народных театров, где ставилась «Гроза» Островского. Создателям спектакля важно было сказать о силе, разгуле «темного царства», о деспотической власти кабановых, диких, о том, как глушат, уничтожают они молодость, красоту. Безусловно, эта мысль ярко прочерчена драматургом, но в спектакле она «абсолютизирована», что обедняло звучание пьесы. Режиссер и актеры сознательно вычеркивали текст и Катерины,. и Варвары, где звучали мотивы противостояния, противо-рорства этому «темному царству». И хотя спектакль репетировался этюдным методом, нельзя утверждать, что насильственные вымарки текста порождены этим способом репетиций. Здесь налицо недостаточный профессионализм исполнителей, их неумение выявлять в слове главное и второстепенное по отношению к теме.