Впервые очень широко и по-новому ввел стихию песенности в романс Свиридов

В его песнях на слова Бёрнса масштабность музыкальной композиции, раздвигающей рамки куплетной формы (казалось бы, неизбежно вытекающей из песенной строфики стихов), явное тяготение к «сквозному развитию» — сочетаются с яркой песенностью интонации. Думается, что именно это придало бёрнсовским песням Свиридова такую жизненность звучания. Здесь мы встречаемся и с наибольшим приближением к песенной интонации, и одновременно с наиболее широкой и свободной трактовкой песенной формы. Это и делает бёрнсовский цикл, на наш взгляд, особенно смелым и новаторским.

Не случайно композитор называет свои произведения песнями, а не романсами, применяя это слово в том же значении, в каком оно применимо, например, к песням Мусоргского.

Это имя мы вспомнили здесь не случайно. Если для советского романса 30-х годов было типично возрождение традиций прежде всего Глинки, Даргомыжского, Римского-Корсакова, Рахманинова, то наиболее «созвучным» 50-м годам классиком стал Мусоргский с его свободной и индивидуализированной формой, с его интересом к песенной и особенно речевой интонации. И в творчестве Шостаковича, и в творчестве Свиридова, и у многих молодых композиторов мы ясно ощущаем развитие принципов Мусоргского.

Работа композиторов над вокально-речевой интонацией составляет сейчас самую важную часть поисков современного интонационного языка. Очень интересны в этом отношении находки Шостаковича, причем не только в цикле «Из еврейской народной поэзии», где вокально-речевая интонация служит средством лепки характеров, но и в менее популярном цикле на слова Е. Долматовского, где некоторые музыкальные фразы «сказаны» столь естественно, что их музыкальное решение представляется единственно возможным: иначе и не «скажешь», не споешь.

Из опытов молодых авторов назовем очень интересные и свежие «Простые песни» А. Петрова на слова Джанни Родари, где ряд маленьких и очень выразительных музыкальных «портретов» создан именно интонационными средствами. И не с Мусоргским ли отчасти связан интерес композиторов к музыкальному воплощению явных и нарочитых «прозаизмов»? Так, например, цикл Шостаковича «Картинки прошлого» весь построен на омузыкаливании «прозаизмов» в стихах Саши Черного, да еще и на подчеркивании их «антиромантической» направленности цитатами из романтической музыки…

И еще ярче сказалось это в песнях-сценках на слова из журнала «Крокодил».

И та же тенденция — в лирическом цикле Шостаковича на стихи Долматовского, воспринимающиеся почти как ритмизованная проза. Думается, что это предпочтение «прозаизмов» обусловлено интересом композиторов к «речи как таковой», ритмически свободной, не подчиненной мерности классических поэтических норм.
Вся история развития советского романса и особенно последний ее этап выдвинули ряд значительных композиторов, которые по праву могут быть названы мастерами советского романса. Не у всех романс занимает одинаково важное место в творчестве, и не по этому принципу произведен отбор имен в данной книге. В своем отборе автор руководствовался не только значительностью творчества того или иного композитора в жанре романса, но и типичностью его для определенного этапа развития этого жанра и, наконец, типичностью всего пути композитора в данной области. С этой последней точки зрения творческий путь Ан. Александрова и Н. Мясковского как вокальных композиторов одинаково интересен, хотя в творчестве Мясковского романс занимает несравненно меньшее место.

Предлагаемые очерки не претендуют на отражение всей истории советского романса, которая, разумеется, должна была бы включать значительно больший круг явлений. Автор сознательно выбрал иной путь, поскольку при большей полноте охвата неминуемо пришлось бы ограничиться лишь общей характеристикой даже значительных явлений и оставить за скобками стилистический анализ. А вопросы стиля, то есть применительно к романсу — вопросы формы, интонационного строя, поэтической декламации, связей со смежными жанрами и т. д.— несомненно нуждаются в разработке. Думается, что лучше поставить их конкретно на сравнительно небольшом круге явлений (но явлений типических!), чем поставить лишь в общем виде. Этим соображением продиктован и выбор типа настоящей книги, и ее название, которым автор хотел бы подчеркнуть постановку проблемы индивидуального мастерства. И если книга даст читателю достаточно ясное представление о важнейших явлениях и процессах советского камерного творчества, автор сможет считать выполненной свою основную задачу.

Детальное описание выкуп жилья у нас.