Только посмейте меня разбудить…
Елена Новикова
«Только посмейте меня разбудить…»
Драма в одном действии
Действующие лица:
Ольга — 39 лет
Марк, ее брат — 42 года
Картина 1.
На сцене — полная темнота, только крошечный ночник синего или красного цвета. Слышно легкое похрапывание.
Резкий звонок в дверь.
Марк, лежа в постели, включает настольную лампу, роняет чашку, чертыхается, смотрит на часы. Выключает лампу, падает на кровать.
Снова звонок. Длинный, настойчивый. Марк вскакивает, хватает трубку телефона, тут же швыряет ее, бежит к двери, с полпути возвращается, зажигает свет — и открывает дверь.
Входит Ольга, вся мокрая, обернутая в кусок полиэтиленовой пленки.
МАРК (чуть раздраженно и в то же время испуганно). Что случилось, Леля? Ты знаешь, который час?
ОЛЬГА (очень возбужденная). Так-то ты встречаешь гостей?! Да не волнуйся, Марик. Все хорошо. Теперь уже все хорошо. Ну, не сердись. Сам подумай, куда мне было посреди ночи бежать? Всем утром на работу… Портить ночь…
МАРК. А мне, значит, можно… Мне, которому, в отличие от всех твоих знакомых, в четыре тридцать уже подниматься…
ОЛЬГА. А сейчас — три сорок… Вот я и подумала…
МАРК. “Подумала”… Когда только ты повзрослеешь?
ОЛЬГА. Надеюсь, никогда.
МАРК. «Надеюсь»… Да ты знаешь…
ОЛЬГА (перебивая). Не нужно нотаций, Марик. Я так устала… (Жалобно.) У меня был тяжелый день… Может быть, самый тяжелый в жизни. Я валюсь с ног. Кинь мне две простыни — и иди досыпай. И я чуть-чуть посплю…
МАРК (обиженно). Мне казалось… А, ладно… Как хочешь… Просто… если человек среди ночи врывается в дом — он должен хотя бы объясниться… Рассказать…
ОЛЬГА. Не сейчас. Правда, Марк. Все уже позади, все хорошо. Иди спать. Утром обещаю выключить все электроприборы. И дверь захлопну…
МАРК (зло). Почему я все это должен терпеть? (Достает ей простыни и подушку).
ОЛЬГА (раздраженно). Подушку не надо. Сто раз тебе говорила, я сплю без подушки…
МАРК (швыряя подушку в угол). Пришла в 3 часа ночи, разбудила, а теперь коготки показываешь?
Я тебе не Феликс. Со мной такие штучки не пройдут…
ОЛЬГА (примирительно). Я не хотела, Марик. Прости… Нервы в последнее время… (Оживляясь.) Но теперь — все! Теперь — новая жизнь! Боже, сколько времени я потеряла!..
Ольга ложится — сначала спиной — и тут же поворачивается лицом к зрителям, блаженно улыбаясь с закрытыми глазами. Выключает ночник.
ОЛЬГА (тихо, почти шепотом). Марик, ты спишь?
МАРК (взрываясь). А вот теперь прошу меня не трогать! Мне через пятнадцать минут вставать!..
ОЛЬГА. Я только спросить… Как ты думаешь… Если… собака или там … кошка на пожаре сгорели — можно потом по пеплу определить, живы они были до пожара или уже… (прикашливает) мертвы?
МАРК. Леля, ты понимаешь, что мне двенадцать часов баранку крутить? Оставь меня со своими глупостями…
ОЛЬГА (обиженно вздохнув). Ну, прости…
МАРК (встревоженно). А почему ты меня об этом спрашиваешь?
ОЛЬГА (легко, почти весело, но к концу фразы — словно вспомнив о чем-то очень неприятном.) Просто… я только что их убила. По-моему…
МАРК. Кого «их»?
ОЛЬГА. Ну… кого «кого»? Элинор и Лео…
МАРК (успокаиваясь) Чушь какая-то… Кто такая Элинор? Что еще за Лео? Не помню у тебя никаких собак… (Встает, включает свет, закуривает.)
ОЛЬГА. При чем здесь… собаки? Элинор — та потаскушка, к которой повадился в последнее время мой муженек. А Лео — он сам. Ты что, с Лео не знаком?
МАРК. Слушай, Леля. Твоего мужа, Феликса, я знаю хорошо. Возможно, чуточку недолюбливаю его, но имени его еще не забыл.
А Элинор… Это у твоего-то благоверного… «потаскушка»? У этого робота, намертво пришитого к твоей юбке?
Выскажите своё мнение:
Отзывы