период из речи Отелло
— Вы знаете, что словом можно убить, — сказал Станиславский. Действие Станиславский противополагал представлению,
— Всякая поза — это уже представление, — сказал Константин Сергеевич, — а следовательно, и прекращение настоящего действия.
Он сослался на пример Сальвини , который поразил его в «Отелло» прежде всего простотой выхода: в отличие от прочих актеров он шел, а не «выступал», и этим уже держал внимание зала. Выйдя так на авансцену и выдержав паузу, он начинал свой монолог простой благородной речью, и отсутствие в ней всяких излишеств еще более утверждало его власть над зрителями.
Константин Сергеевич воспользовался примером из «Отелло» для иллюстрации еще одной мысли: «Нельзя подменять ритмом слов ритм действия». Он процитировал следующий период из речи Отелло (д. Ш, от. 8):
,,.Как волны ледяные
Понтийских вод, теченье неудержном,
Вперед, ваеред несутся в Проповтнду
И Геллеспонт, так замыслы мои
Кровавые неистово помчатся,
И уж назад не взгмнут никогда,
И к нежности смиренной не отхлынут,
И будут веб веетесь неудержимо,
Пока не поглотятся днгнм мщеньем.
Апеллируя к примеру итальянских певцов, которые в подобном музыкальном периоде не только не делают ускорения, но замедляют движение мелодии на подъеме, Константин Сергеевич показал раскрытие этого монолога на замедлении.
Его интересовала проблема общения в художественном чтении. Я сказал, что объектом нашего общения является зрительный зал.
— Как «зал»? Масса? Или отдельные люди? Я не понимаю этого. Вот мы беседуем с вами, общаемся. Каждый из нас скажет фразу и следит, дошла ли мысль. Если чтецы общаются с целым залом, видимо, и паузы у них должны быть длительнее, чтобы проверить, дошли ли слова и до того, и до другого в зале.
И Станиславский произнес несколько фраз, как бы обращенных к большой аудитории, с соответственными паузами, — я бы сказал, в тоне толстовской речи, точной, не допускающей кривотолков.
Спирально-навитые прокладки продаются прокладки.
Выскажите своё мнение:
Отзывы