Очень важное место в творчестве Прокофьева занимает сборник народных песен

Романс «В твою светлицу» оказался одним из шедевров вокальной лирики Прокофьева. В поэтическом прощании с возлюбленной композитор различает два образа: лирического героя и той, к которой обращены скупые слова прощания. Два образа слышны « в музыке: тема задумчивого вальса, вызывающая в памяти многочисленные «женские портреты» в русской музыке, и декламационная тема, интонации которой полны суровой решимости. Вот первая из них:

Нежная и целомудренная, проходящая в партии фортепиано тема начинает собой целую серию лирических вальсов Прокофьева, тоже чаще всего связанных с лирическими женскими образами в его балетах и опере («вальс Наташи» в «Войне и мире», вальсы в «Золушке»).
*
Таким образом, романсы Прокофьева оказываются тесно связанными с его крупными сочинениями, они рождены теми же творческими устремлениями, в них преодолеваются те же трудности. Но проблема самого камерно-вокального жанра в эти годы интересует Прокофьева гораздо меньше, чем в ранний период.
Очень важное место в творчестве Прокофьева занимает сборник народных песен [1], вызвавший много споров при своем выходе в свет.

Свобода творческого подхода к народной мелодии, например соединение двух разных песен в одном произведении, неожиданные ладотональные сдвиги, довольно сложно написанное сопровождение, связи которого с народным первоисточником не всегда легко ощутимы, — все это заставляло ревнителей чистоты русского музыкального языка отнестись к обработкам Прокофьева с некоторой осторожностью. Однако, несмотря на сложность музыкального языка, они удержались в концертной практике и вошли в репертуар наиболее передовых исполнителей (З. Долуханова, Л. Мельникова).

Прокофьев создавал свои обработки не как музыкант-этнограф, а как современный композитор. Его точка зрения на этот вопрос отражена в воспоминаниях Д. Кабалевского, которого Прокофьев уговорил принять участие в конкурсе на лучшую обработку русской народной песни, организованном Всесоюзным Радиокомитетом. «Занятый другими сочинениями, — пишет Д. Кабалевский, — я отговаривался тем, что никогда не писал таких обработок и не знаю, как к ним приступить, чтобы получилось интересно. «А Вы сделайте как я, — советовал Прокофьев, — возьмите мелодии народных песен и развивайте их так, как будто это Ваши собственные мелодии», — и он подробно разобрал за роялем обе свои обработки» [2].

Совершенно прав В. В. Протопопов, считая, что «к прокофьевским обработкам нельзя подходить с мерками предшествующих стилей: здесь все полно индивидуального своеобразия, и если его не учитывать, то значительность прокофьевского вклада в рассматриваемый жанр понять невозможно» [1]. На страницах «Истории русской советской музыки» В. В. Протопопов подробно говорит и о своеобразии отражения народных диатонических ладов в гармонии Прокофьева, и о связях оригинальнейших музыкально-стилистических приемов с русской музыкальной классикой (Бородин, Мусоргский). Обработки Прокофьева могут и должны быть исследованы с самых различных точек зрения. Для настоящей работы наиболее интересным и существенным представляется вопрос о путях превращения народной песни в камерно-концертный жанр.
[1] Семь песен опуса 104 заимствованы из собрания Е. В. Гиппиуса («Зеленая рощица», «Кари глазки», «За лесочком», «Я нигде дружка не вижу», «.Сашенька», «Дунюшка», «Чернец»), три — из записей А. В. Рудневой («В лете калина», «Катерина», «Сон»). В сборник вошли две упоминавшиеся выше обработки, напечатанные в 1931 году парижским издательством С. и Н. Кусевицких: «Снежки белые» и «На горе-то калина». Подробнее об этом сборнике см. в книгах: И. Heстьeв. Прокофьев, стр. 378—383 и «История русской советской музыки», т. III, стр. 76—90 (автор В. В. Протопопов)

[2] «С. С. Прокофьев. Материалы, документы, воспоминания», стр. 269.

Актуальная информация лестницы алюминиевые раздвижные на нашем сайте.