Иов
МЕНДЕЛЬ: Вот доктор уйдет, я тебе объясню!
ШОЛТЫСИК: (Глядя на Дебору с младенцем.) Ну, осталось два укола.
ДЕБОРА: Один!
МЕНДЕЛЬ: Дебора!
ДЕБОРА: Помолчи глупый учитель глупых детей! Подержи, лучше! (Протягивает ему Менухима. Мендель неуверенно его берет. Дебора заворачивает рукав.) Пожалуйста, доктор, мне делайте, а Менухима я вам не дам!
МЕНДЕЛЬ: Дебора! Ты хочешь, чтобы он умер?!
ДЕБОРА: Я еще раз тебе говорю, помолчи, честный еврей!
ШОЛТЫСИК: Расслабьте руку!
ночью, я ездила в Клущик, к рабби.
МЕНДЕЛЬ: Не уже ли, я так крепко спал?
ДЕБОРА: (Кричит.) Мендель!!! Не перебивай!!! (Очень спокойно.) Совсем не больно доктор.
ШОЛТЫСИК: Продолжайте.
МЕНДЕЛЬ: (пародирует жену.) Это будет не скоро!
ДЕБОРА: (Забирает Менухима с рук Менделя.) Менухим будет здоров! (Укладывает его в люльку. Детям.) Идите теперь с ним гулять! И не кривите рожи!!!
(Иона и Шемарья нехотя берут люльку на руки и выходят. Мирьям, глядя на Шолтысика, радостная уходит.)
ШОЛТЫСИК: Ну и мы пойдем.
ДЕБОРА: Утомились, видать!
ШОЛТЫСИК: ( Глядя на прикорнувшего в углу пристава.) Я – нет, вон, бедняга – устал! (Подходит и бьет пристава по ноге.) Пора! (Идет к выходу.)
ПРИСТАВ: Да! (Идет за ним.)
ПАУЗА.
ДЕБОРА: Что ты смотришь?
МЕНДЕЛЬ: В Писании сказано, что свет господа пронизывает, и потемки и доброта его освещает и черную пропасть. У Менухима это все, от того, — что он растет.
ДЕБОРА: Конечно! (Смотрит в окно.)
ПАУЗА
МЕНДЕЛЬ: Дебора!
ДЕБОРА: Что? Я все знаю, что ты хочешь сказать! Да! Суп у меня убегает, глиняные горшки бьются, кастрюли ржавеют, керосиновая лампа покрывается копотью, грязь многих подошв и многих недель скапливается на полу! Да, я начинаю ненавидеть наших здоровых детей, ненавидеть их радостный крик, их красные щеки, их стройность, вроде как здоровые дети вытягивают соки из хиляка Менухима!
МЕНДЕЛЬ: Дебора!
ДЕБОРА: Но это все может быть не так страшно, Мендель, как то…
МЕНДЕЛЬ: Что?
ДЕБОРА: А ты, не заметил? (Не сразу.) У нас у обоих пропало желание. Мы ложимся спать, спим ночами и просыпаемся по утрам как два человека одного и того же пола. Наши тела и лица стали стремительно стареть в одном и том же ритме, словно мы близнецы. Ну, ничего, Мендель! Человек ко всему привыкает. Я привыкну к твоей ежедневно увеличивающейся седине, а ты к моей плоской груди и синим венам на бедрах. (ПАУЗА) (Подходит к Менделю и обнимает его сзади. Они, тупо смотрят, на горящие свечи.) У меня есть теперь один-единственный сын, — Менухим.
МЕНДЕЛЬ: Прости меня, Дебора. Но не говори так.
ДЕБОРА: Хорошо, не буду. Но это так.
(В дверь с улицы вбегает Мирьям с нечеловеческим криком.)
МИРЬЯМ: Мама!!!!!!! Папа!!!!!!! Менухим произнес первое слово!
ДЕБОРА: Что? Какое?
МИРЬЯМ: Ну, какое? Какое первое слово произносят все нормальные дети?
МЕНДЕЛЬ: Мама?
МИРЬЯМ: Мама! Какой у нас умный папа!!!
ДЕБОРА: (Менделю) А ты говорил, никогда не верь рабби!
КАРТИНА ВТОРАЯ
(В дом входят Иона и Шемарья. Иона сильно пьян.)
ИОНА: Нас взяли! Нас взяли!!
ШЕМАРЬЯ: Что ты орешь! Никого нет. Только Менухим. (Смотрит в люльку.) Спит.
ИОНА: Не ждут. Я даже очень рад, что буду солдатом! Буду всегда пьяным, и буду спать с девочками.
ШЕМАРЬЯ: А я хочу быть тем, кто я есть. Я хочу быть евреем, как мой отец Мендель Зингер, не солдатом, и быть трезвым. Хочу быть богатым и увидеть жизнь.
ИОНА: Что такое жизнь, брат?
ШЕМАРЬЯ: Жизнь, можно увидеть только в больших городах, брат!
ИОНА: Откуда ты знаешь?
ШЕМАРЬЯ: (Иона смеется.) Что ты смеешься?
ИОНА: Над тобой смеюсь.
ШЕМАРЬЯ: Как-то я не могу поверить, что мы теперь солдаты!
Детальная информация кухонные уголки Киев на нашем сайте.
Выскажите своё мнение:
Отзывы